Борьба с инвалидностью по — спартански

Новое пенсионное законодательство, которое вступило в силу в 2004 году, изменило привычные критерии определения инвалидности. Теперь пенсия начисляется в зависимости от способности инвалида работать и самостоятельно себя содержать. При этом учитывается и возможность выполнения какого-либо труда на дому или близко к дому. Но, к сожалению, люди друг от друга сильно отличаются. И если один, потеряв ноги, продолжает вести активный образ жизни и даже участвует в соревнованиях, например, по плаванию, то другой, перенеся инфаркт, может никогда больше не встать с постели. У кого повернется язык осуждать последнего? Разве что у законодателей.

Что такое иммунодефицит сегодня никому объяснять не нужно. Но о том, что эта напасть может приключиться и без жуткого диагноза «СПИД» как то не думается. Однако такое бывает. Именно с дефицитом иммунитета уже десять лет живет Ирина Мартынюк. Если бы ее история была выдуманной, можно было бы сказать: «Страшная выдумка, нереальная. Не может столько светиться на одного человека».

Такая история

Десять лет назад 33-летняя Ирина была счастливой женой и матерью. Жила во Владивостоке, работала в престижном косметическом салоне. А нелады со здоровьем казались временными и не очень страшными. Однако они вызывали опасения врачей. Поэтому однажды Ирину отправили в Московский институт иммунологии. Но до института женщина не доехала, с самолета попала на операционный стол — карбункул в почке. Почку удалили. Вернулась домой, а через полгода стала терять вторую почку. С сильным воспалением лежала в урологии. Основное лечение — сильнейшие иммунокорректоры, чтобы привести в порядок иммунную систему.
— Я полтора месяца провела под капельницей. Но облегчения не почувствовала. И было ясно: шансов мало. Мой организм не хотел сопротивляться никакой инфекции. На работе меня не ждали, а когда я вернулась домой, муж все чаще стал намекать, что ему нужна здоровая жена. Все было так плохо, что я уехала в Амурск к родителям — умирать.
Но получилось так, что похоронила родителей, одного за другим.
Пока занимали горестные заботы, Ирина как-то держалась. А потом опять больница — Ирину отправили в Хабаровск, в гинекологию. После лечения вернулась в Амурск, и вновь воспалилась почка. Снова Хабаровск, месяц лечения в урологии.
— После «выздоровления» я поехала во Владивосток подавать на развод. Зачем? Чтобы иметь свое жилье. Планировала продать свою часть квартиры и переехать вместе с дочкой в Хабаровск — в Князе-Волконское, где живет единственный родной человек — сестра.
Пока длились развод-продажа, еще дважды побывала во Владивостокских больницах. Один раз в гематологии — «упал» гемоглобин, второй раз в лор-отделении с гнойным гайморитом.
Потом — переселение в собственный дом рядом с сестрой. Дочь ехать с матерью отказалась:
— Куда? Зачем? В какую-то деревню?
— фыркнула 16-летняя девочка.
— Я не могу ее упрекать. С начала моих мытарств прошло шесть лет, за это время дочь я потеряла.
В 2000 году Ирина оформила инвалидность, третью группу. Диагноз: иммунно-дефицитное состояние организма. Это сейчас все критерии инвалидности поменялись, а в ту пору третья группа означала: частично может работать. Но с ограничениями: не соприкасаться с инфекцией, не переохлаждаться. А Ирина — медик по профессии. Словом, в бюро по трудоустройству ей сразу сказали: «Мы для вас ничего не найдем».
— Чем жила? Вязала, огородничала. Материально мне очень помогала сестра. Практически я жила на ее иждивении. А ей и самой нелегко — одна воспитывает ребенка.
Тем не менее, оптимизм Ирина не теряла. Верила, что когда-нибудь все будет хорошо, и даже радовалась жизни в промежутках между тяжелыми днями. Но в 2003 году от оптимизма ничего не осталось.

Одна почка есть? Живите!

— В 2003 году мне дважды пришлось лежать в краевой больнице — в гастроэнтерологии и дважды — в сельской, под капельницами. Я чувствовала себя так плохо, что постоянно находилась в полубессознательном состоянии, порой просто не могла встать с постели. В таком «сумраке» однажды я поехала в город — продлять инвалидность. И в автобусе у меня украли документы. Все: и паспорт, и пенсионное удостоверение.
Пришлось все восстанавливать. В этом промежутке обнаружилась еще одна болячка — поражение пищевода грибком.
— Меня уже начало трясти от больниц. Появлялись грешные мысли – дальше сопротивляться бессмысленно. Но человек — существо неугомонное! Цепляется до последнего. Как могла, лечилась дома — даже капельницы себе сама ставила.
Процесс восстановления документов затянулся, поэтому жила без инвалидности, без работы, под капельницами, на полном иждивении сестры. Почти два года. А за это время правила поменялись.
В 2005 году эксперты МСЭК, согласно нормативным документам, выдали заключение: «Здорова».
— После этого были еще две комиссии. Я вновь обошла всех врачей. И вновь в оформлении пенсии было отказано. Мне сказали, что печень и одна почка у меня есть, жить можно…
— Но вы же были на инвалидности из- за иммунодефицита?
— Да. Только сейчас мне сказали, что вроде это не болезнь. Вот откажет вторая почка — приходите. А пока все в порядке. Живите, работайте. Да я же и не отказываюсь работать! Я не могу! Словом, я ответила: «Когда почка откажет, мне инвалидность уже будет не нужна. Я умру».
Денег нет. Последние 50 рублей Ирина истратила на то, чтобы доехать до министерства здравоохранения. Но инвалидность — вне компетенции министерства.
— Да, мне так и сказали, что помочь не «гут. Разве что посочувствовали. Женена, с которой я разговаривала, посмотрела мои бумаги, выслушала мой плач. Под диктовку я написала заявление об оказании материальной помощи на имя министра, очередное заявление в Главное бюро медико-социальной экспертизы на имя Н.Н. Щукина. А еще она позвонила в Красный Крест.
Ирина выкладывает на стол из сумки е банки шпрот, тушенку, лапшу. Эти продукты ей дали в Красном Кресте. — Спасибо им, сегодня я сыта. Этой еды мне хватит на 2–3 дня, а что потом? Печь топить нет сил. Вторую неделю живу подаянием. Сестра отказалась мне помочь, но я ее не виню. Сколько же можно тащить на себе сестру-инвалидку? Не но, смогу ли встать завтра.

Как в древней Спарте

Как сказала заведующая кафедрой гастроэнтерологии и клинической лабораторной диагностики Института повышения квалификации специалистов здравоохранения, кандидат медицинских наук Маргарита Васильева, проблема действительно очень актуальна. Многие люди, которые еще вчера получали пусть небольшое, но все таки подспорье, чтобы иметь возможность бороться со своими недугами, сегодня этого лишены. И должны жить и работать наряду со здоровыми.
Насколько это правильно — мы рассуждать не беремся, мы просто констатируем факт. Что же касается людей, страдающих дефицитом иммунитета, теперь их недуг вообще ничем серьезным не считается. Как сказала М. Васильева, инвалидность дают только в том случае, если иммунодефицит является врожденным. Да и то не всегда, Считается, что раз существует заместительная терапия, которая может облегчить существование таких больных, значит, они могут полноценно жить и работать. О том, соответствующие препараты стоят недорого, как-то забывается. А еще существует вторичный иммунный дефицит, как в описанном выше случае. Он бывает спонтанным или индуцированным. Индуцированный возникает на фоне хронических заболеваний — таких, как диабет или гепатит. Причину возникновения спонтанного медики определить пока не могут.
В результате дефицита иммунитета человек просто кочует от болезни к болезни , и вся его жизнь становится адом. И при этом он с 2004 года считается здоровым.
В древней Спарте больных и слабых детей сбрасывали со скалы, чтобы они (своими хлипкими генами не портили великую породу славной нации. Как в древней Спарте поступали с больными и слабыми взрослыми — об этом история умалчивает.

Елена ТИХОНОВА.